Секретные боевые искусства мира

Кулачные бойцы Бенареса



Кулачные бойцы Бенареса

 
Мастера китайского кэмпо могут надсмеиваться над каратэками Окинавы, Кореи и
Японии, но все они, до одного, преисполнены уважения к традиционному индийскому
кулачному бою. В конце-концов именно от него произошел Шаолинь, да и вообще не
следует, наверное, критиковать предшественников.
 


Большинство жителей Запада думает об Индии как о бывшей британской колонии, в
которой живут тощие нищие. Некоторые знают, правда, что в области борьбы Индия
стоит высоко как атлетическая страна. Но почти никто не знает, что кулачный бой
- это тоже сильная сторона Индии. Ибо кулачный бой там не афишируется, а
хранится в глубокой тайне.
 
Было время, когда в Бенаресе ежегодно проводились соревнования борцов. Они
проходили в виде как индивидуальных, так и групповых схваток. Соревнующиеся
доводили свои кулаки до такого состояния, что разбивали кокосовые орехи и камни.
 
 
В отличие от каратэдо, в этих схватках удары наносились настоящие,
кровопролития были неизбежны. Часто это приводило к смертельным случаям, и
полиция запретила такие соревнования.
 
В 1952 году я прибыл в Бенарес. Обращался к университетским профессорам,
сикхам-таксистам, торговцам, швейцарам, клеркам, спрашивая, где можно найти
учителя по кулачному бою. Всюду следовал отрицательный ответ.
 
Однажды я обедал с одним англичанином - Д.Роджерсом, управляющим
металлургическим концерном. Роджерс увлекался западным боксом и мы часто
говорили о нем. В этот день он говорил о неспособности Британии предложить миру
хороших спортсменов. Отсюда мы перешли к выяснению вопроса о том, почему те или
иные нации переживают подъемы и спады в боксе. Британия была самой сильной в
XVIII веке, потом некоторое время были сильны французы; после того как
Карпантье проиграл Демпси гегемония перешла к американцам. Даже внутри США
различные национальности монополизировали боксерские титулы в отдельные периоды.
 Ирландцы, итальянцы, евреи, негры - у всех были свои дни славы. Почему же
индийцы ни разу не выдвигались вперед?
 
Роджерс засмеялся, и сказал, что у него на фабрике работает мастером некий Сет,
лучший боец в Бенаресе, в Индии, да и, пожалуй, в мире. Он (Роджерс) берет у
Сета уроки бокса два раза в неделю вот уже в течении 5 лет.
 
Я начал уговаривать Роджерса чтобы он устроил мне встречу с этим Сетом. После
долгих уговоров Роджерс все же согласился. На следующий день мы поехали к Сету.
 
 
Он встретил нас на пороге своего дома. Это был мужчина среднего роста и весом
около 80кг.
 
Мы вошли в дом и сели в прохладной комнате. Я начал расточать комплименты,
которые, как полагал, будут приятны уху восточного человека.
 
В ответ Сет на чистейшем английском языке неожиданно сказал: "Сэр! Какой
прекрасный момент - ударить человека в рот, когда он говорит или курит!" Я
умолк в растерянности. Он продолжал: "Важно не просто ударить, важно ударить и
нанести травму! Так же не менее важно уметь защищаться. Защитить тело можно
по-разному.
 
Один из ваших боксеров, кажется Баер, заставлял бить себя по голове до тех пор,
пока не начинал ходить кругами и слышать несуществующие колокола. Но можно
смягчить удары даже очень опытного противника. А если противник - не специалист,
 то мастер вполне может выдержать его удар. Пожалуйста, встаньте".
 
Я встал в неуверенности ...
 
"Ударьте меня со всей силы в любое место моей головы. Не бойтесь за меня, я
знаю вашу подготовку. Я это пробовал и с китайскими, и с японскими боксерами,
теперь вот на вас. Если почувствую, что ваш удар будет выполнен не изо всех сил,
 то наше интервью на этом и закончиться".
 
Что было делать? Я бегло поглядел на Роджерса в поисках поддержки, но он лишь
мягко улыбнулся. Итак, я сжал свой правый кулак как полагается в каратэ, принял
дзэнкуцу-дачи, и с киаем нанес удар своим правым кулаком в его рот. Его
выражение лица не изменилось. Он смотрел на меня с усмешкой в глазах.
 
"Хороший у вас удар, сэр. Пожалуйста, садитесь, и мы будем продолжать
обсуждение".
 
Я сел и приготовился слушать об этом невероятном кулачном чуде.
 
"Мы начали таким образом потому, что именно так начинал я, так начинают и мои
ученики. Чтобы нападать, нужно уметь защищаться. Для этого нужны годы - этому
не научиться быстро, иначе результаты будут как у мистера Баера".
 
Подняв свой грубый мясистый кулак он продолжал: "Это - кулак, оружие,
инструмент. Его нужно сжать сильно. Вот и сеть оружие; как мы используем его?
Используем двумя путями. Первый - более или менее обычный, кулак как
продолжение тела, в частности руки. Но есть и другой путь. Кулак может быть
связан с рукой так, что он - только, так сказать, наконечник копья. В этом
случае оружие - не кулак, а вся рука. В этом виде нападающая рука - прямая и
чуть-чуть согнута в локте. Мощь, возникающая в такой "длинной" атаке, огромна;
но как вы, наверное, догадываетесь, она должна быть замаскирована короткими
атаками, а иначе против нее легко защищаться.
 
Когда вы наносите удары, они не должны быть случайными и бессистемными. Каждый
удар должен иметь цель, а каждая цель - обоснование. Обычно наилучшие цели -
виски, горло, солнечное сплетение и пах. Эффективный удар в любое из этих мест
часто бывает фатальным.
 
Не будем задерживаться на ударах ногами. Есть много хороших методов, но в
сутках только 24 часа. Если бы я дрался еще и ногами, то был бы несовершенным
боксером, чего о себе при всей своей скромности сказать не могу".
 
Сет повел нас в соседнюю комнату, где два прекрасно развитых атлета делали
глубокие приседания. Комната была слабо освещена, хорошо проветрена, и выходила
на маленький дворик. Она была немного больше, чем первая комната; ее размеры,
вероятно, были 6 на 10м.
 
"Это", - сказал он, протягивая руку через комнату, - "наш зал для занятий, а
юноши - мои ученики. Традиционные кулачные бои держатся в большом секрете.
Причина, по которой мы их не популяризируем - это то, что боимся
злоупотреблений. Не только из религиозных соображений, но и в физическом
аспекте. Эти двое учеников - мои сыновья. В нашей семье были потомственные
бойцы в течение столетий. Ограничивая число учеников мы хотим сохранить
религиозный и семейный характер обучения, ведь если употреблять наши методы
ведения боя, то можно легко убивать.
 
Один из ваших президентов, Том Джефферсон, говорил, что каждый должен посвящать
не менее двух часов в день физическими упражнениям. В течение 50 лет я
занимаюсь по четыре часа, а эти мальчики - по пять. Они молоды, их жизненные
силы, конечно, более высокого порядка. Практика должна быть регулярной и
интенсивной, но не экстенсивной. Один прием, которым вы мастерски овладеете,
стоит тысячи, с которыми ознакомитесь. Мы уделяем внимание немногим приемам, в
основном повторениям."
 
Сет спокойным голосом обратился к сыновьям, и они подошли к небольшому
возвышению возле стены. Я заметил, что к стене (бетонной) была прикреплена
стальная плита толщиной в 2,5см, и ахнул, когда один из парней нанес со всей
силы удар по стене правым кулаком, потом левым, потом опять правым. Слышался
град ударов. Второй тоже начал наносить удары по стене. Я заметил, что ноги их
не отклонялись назад, каждый удар фиксировал силу всего тела, начиная от
ступней.
 
Сет заметил мое удивление.
 
"К таким ударам тоже подходят постепенно. Кости кулака должны формироваться, а
не деформироваться, этого можно достичь лишь медленно. Могут ли ваши японцы или
китайцы делать это? Я думаю что нет, ведь в каратэ макивара эластичная, ее даже
легким ударом можно сдвинуть. Едва ли с ее помощью можно по-настоящему
развиваться. Это мое личное мнение."
 
Он продолжал: "Эти парни будут бить по стали в течение часа, причем кулаки не
чередуются все время, порядок нанесения ударов разный. Например, три удара
левым кулаком подряд, а потом два правым, и так далее. Думаю, что причины этого
очевидны и объяснять их не нужно.
 
То, что вы видите - это только внешнее проявление ударов. Сердце метода - это
внутренние тонкости, и они очень сложны. Слишком сложны, чтобы говорить о них
сейчас. Может быть во время вашего следующего визита? Я хотел бы сказать, что
так же как цель не выбирается случайно, так и техника. Все тело - внешне и
внутренне - должно вкладываться в каждый удар, только тогда удар будет
настоящим. Внешние факторы - положение кулака, тела, перемещение центра тяжести
и т.д.; хотя они и требуют времени, но их усвоить сравнительно легко. А вот
внутренние факторы - дыхание, фокусирование энергии (китайцы называют это "ци")
занимают десятилетия; по крайней мере вдвое больше времени тратится ежедневно
на эти факторы, чем на простое нанесение ударов".
 
Сет вернулся в первую комнату, сказав мне: "Я думаю, что этого достаточно". На
этом окончилась наша беседа. Еще кое-что об этой системе я узнал от Роджерса.
"Сет", - сказал Роджерс, - "обучал нас недлинным связанным приемам типа ката, а
только коротким последовательностям, так как не ценил высоко град ударов. Он
говорил, что один удар, правильно сфокусированный и нанесенный, стоит сотни
просто обрушенных на противника. Действительно, первоклассный мастер!"
 
Роджерс также повел меня к двоюродному брату Сета, у которого была маленькая
боксерская школа в восточной части города. Эта школа была несколько более
коммерческой, чем школа Сета, и более специализированной. В ней обучали системе,
 где использовались в большинстве своем только большие пальцы. Я узнал, что
большие пальцы можно использовать не только на весах у мясника. Целями были
глаза и связки мускульных групп. Учитель делал чудеса, вставляя эти пальцы в
любое желаемое место с огромной быстротой. Использовал он также кулаки и колени,
 но редко.
 
Один прием мне показался особенно хорошим Так как пространство - это враг
правильного перемещения, то всегда хорошо направить удар вдоль чего-то
конкретного. Китайцы, например, предпочитают наносить удар только тогда, когда
могут направить его вдоль своей руки или руки противника. Мастер большого
пальца любой несжатой рукой (или обеими) с отставленным вбок большим пальцем
(пальцами) скользит вдоль какой-то стороны головы противника. Выставленные
большие пальцы легко попадают в глаза.
 
Я чувствовал, что эта система очень эффективна. Особенное впечатление на меня
произвели некоторые формальности. Все было подчинено ритуалу. Например, занятия
начинались и заканчивались чтением следующего:
 
"Я пришел к вам только с большими пальцами. Другого оружия у меня нет. Но если
право или честь этого потребует, мои большие пальцы мне помогут".
 
По какой-то причине эта декламация произвела на меня большое впечатление.
Учитель и ученики воспринимали произносимое исключительно серьезно, этот момент
был всегда очень ответственным.
 
Бойцы, имеющие такое грозное оружие, но стремящиеся к миру, как будто
предупреждали, что если мира не получится, то они употребят свое оружие. Каждый
раз, когда я слышал эту декламацию, то ощущал то, чего не чувствовал уже много
лет, и на глазах у меня появились слезы.
 
Даже юмористическая добавка Роджерса к этому стихотворению: "Но если мои
большие пальцы не убьют, то это сделают мои колени", - не вывела меня из
торжественного настроения. Только сейчас, через время и расстояние, я могу
говорить об этом бесстрастно...
 
 



Содержание раздела